Часть четвертая: ПАМЯТЬ О ГРЯДУЩЕМ

May032021

Часть четвертая: ПАМЯТЬ О ГРЯДУЩЕМ

Дон Дурито Лакандонский. 1995.

Декларация 4.

Часть четвертая: ПАМЯТЬ О ГРЯДУЩЕМ.

Октябрь 2020.

35 октябрей назад.

Старик Антонио смотрит на костер, сопротивляясь дождю. Под соломенной шляпой, с которой активно капает, он прикуривает от головешки свою скрепленную кукурузными листьями самокрутку. Огонь держится, иногда прячась под бревнами; ветер помогает ему и своим дыханием оживляет угольки, красные от ярости.

Лагерь называется «Ватапиль» в так называемой «Сьерра-Крус-де-Плата», которая расположена между мокрыми рукавами рек Хатате и Перлас. Год 1985, октябрь встречает группу бурей, предопределяя, таким образом, её утро. Высокое миндальное дерево (которое даст этой горе на языке повстанцев новое имя) с сочувствием смотрит себе под ноги, на эту маленькую, крохотную, ничтожную горстку мужчин и женщин. Мрачные лица, высохшая кожа, блеск в глазах (возможно, лихорадка, упрямство, страх, бред, голод, недосыпание), коричнево-черная рваная одежда, деформированные ботинки, которые искривляют лианы, призванные удерживать подошвы на своём месте

Неспешными словами, едва уловимыми среди шума бури, Старик Антонио обращается к ним так, будто обращается к самому себе:

«Для цвета земли Власть Имущий опять провозгласит свое жуткое слово, и вернет сюда его Я – убийцу разума – и взятку, притворяющуюся милостыней.

Придет день, когда смерть оденется в свои самые жестокие одежды. Засевая с каждым своим шагом нашу землю шестеренками и скрипом, машина, отравляющая пути, будет лгать нам, что приносит процветание. Тот, кто противится этому шуму, пугающему растения и животных, будет лишён как жизни, так и памяти. Свинцом, и ложью. Поэтому ночь станет длиннее. Боль продолжительнее. Смерть смертоноснее.

Тогда алуксобы (маленькие, похожие на духов существа, считающиеся стихийными силами и хранителями природы в мифологии майя – прим. переводчика) предупреждали матерей: «Близится смерть, мать, наступает убийство».

Тогда Мать-Земля, самая первая из первых, проснется, встряхнув сон попугаев, красных ара и туканов, – потребует крови своих стражей и хранителей, и, обращаясь к своим пахарям, скажет:

«Пусть некоторые из вас перехитрят захватчиков. Пусть другие обратятся за помощью к братской крови. Пусть вода не пугает вас, пусть холод и жара не мешают вам. Открывайте дороги там, где их нет. Идите вверх по рекам и морям. Путешествуйте по горам. Летите с дождями и тучами. Пусть некоторые из вас станут ночью, а некоторые днём, пусть другие пойдут на рассвете и переполошат всё. У меня есть много имен и цветов, но только одно – мое сердце, и моя смерть станет смертью всего остального тоже. Не стыдитесь ни цвета кожи, который я вам дала, ни слова, которое я вложила в ваши уста, ни размера, который выбрала вам себе под стать. Я дам свет вашему взгляду, укрою ваши уши и верну силу вашим ногам и рукам. Не бойтесь Другого, потому что другие есть только цвета и способы, а настоящие пути все одинаковы. Потому что один из них – это сердце, переданное мной вам в наследство, другой – разум, а третий – взгляд».

Затем, под натиском алуксобов, машины смертоносной лжи будут выведены из строя и сломаны их высокомерие и жадность. И сильные мира сего выберут из других народов себе прислугу, сочинителей гнилой смерти. Они проверят внутренности машин смерти и назовут причину их поломки, они скажут: «эти кишки машин полны крови». Пытаясь объяснить это кошмарное чудо, они заявят работодателям: «Нам не известно почему, но мы знаем только то, что это кровь – наследница исконной крови».

И тогда зло обрушится на само себя во дворцах обжорства и разврата Власть Имущего. Бессмысленность захватит их владения, и вместо воды из источников хлынет кровь. Его сады иссохнут, и исякнут сердца тех, кто работает и служит ему. Тогда Власть Имущий найдёт себе новых вассалов, которые будут прислуживать ему. Они придут из других земель. И родится ненависть между равными, поощряемая деньгами. И будут между ними войны, и смерть и разрушение придут к тем, кто разделяет общую боль и историю.

Те, кто раньше работал на земле и жил на ней, уже обращённые в слуг и рабов Власть Имущего на земле и небе своих предков, увидят, как дома их заполняются бедами. Пропадут их дочери и сыновья, захлебнувшись в гнили коррупции и преступности. Вернётся право первой ночи, которым деньги убивают любовь и невинность. И младенцы будут похищены с материнских колен и их юная плоть будет взята Великими Владыками, чтобы удовлетворять их мерзость и низость. Ради денег сын поднимет руку на своих родителей и дома из оденутся в скорбь. Дочь утонет тьме или в смерти, её жизнь и её бытие будут уничтожены Власть Имущим и его деньгами. Неизвестные болезни нападут на тех, кто продал своё достоинство и достоинство своих близких за несколько монет, и тех, кто продал свою расу, свою кровь и свою историю, и тех, кто подобрал и распространял ложь.

Мать Сейба, хранительница миров, будет кричать так громко, что даже самая отдалённая глухота услышит её раненый вопль. И к ней приблизятся 7 далёких голосов и 7 далёких рук обнимут ее, и 7 разных кулаков поднимутся вместе. Тогда Мать Сейба поднимет подол своей юбки и топот тысячи ее ног заставит вздрогнуть железные дороги. Колёсные машины сойдут с металлических путей. Воды выльются из рек и озер и даже море загрохочет от ярости. И тогда откроются недра почв и небес всех миров.

Тогда Мать-Земля, самая первая из первых, пробудится и пламенем потребует дома и места для себя. А над высокомерными зданиями Власти нависнут деревья, растения и животные, а в их сердцах снова оживет Вотан Сапата – хранитель и сердце народа. И ягуар сможет вновь вернуться к своим древним тропам, чтобы царствовать там, где хотели править деньги и их прислуга.

И еще до собственной смерти, Власть Имущий успеет увидеть, как все его невежественное высокомерие почти бесшумно рушится. И на своём последнем вздохе он поймет, что от него остается не более чем смутное воспоминание в мире, который восстал и оказал сопротивление смерти, приказанной его командой.

Потому что говорят, что наши всегдашние мёртвые еще раз умрут, но в этот раз, только для того, чтобы жить.

И говорят, это слово это должно стать известно долинам и горам; оно должно дойти до ущелий и равнин; пусть придорожная птица повторяет это, и так будут услышаны шаги братского сердца, идущего брата; пусть дождь и солнце сеют его во взглядах тех, кто населяет эти земли; и пусть ветер унесёт его вдаль и пусть оно совьёт своё гнездо в мыслях товарища.

Потому что на этой почве и под этим небесами грядут ужасные и великолепные события.

И ягуар сможет вновь вернуться к своим древним тропам, чтобы царствовать там, где хотели править деньги и их прислуга.

Старик Антонио умолкает, а вместе с ним и дождь. Ничто не спит. Всё мечтает.

Из гор юго-востока Мексики,

СупГалеано, октябрь 2020

Из записной книжки Котопса: Часть II – Каяки.

Я хочу только напомнить вам, что разделения между странами служат лишь для того, чтобы квалифицировать преступление «контрабанды» и оправдывать войны. Очевидно, что существуют, по крайней мере, две вещи, которые превыше границ: первая – это преступление, что, притворившись современностью, распространяет ложь по всему миру; вторая – это надежда, на то, что завтра главной причиной для стыда станет чьё-то неловкое движение в танце, а не ежедневное смотрение в зеркало. И чтобы покончить с первым, и позволить расцвести второму, необходимо только бороться и становиться лучше. Всё остальное оставим как есть, для привычного заполнения музеев и библиотек. Не надо завоёвывать мир, достаточно сделать его заново. Будьте здоровы, и помните, что кровать для любви – только предлог; музыка для танца – только украшение; а национальность для борьбы – чистая случайность.

Дон Дурито Лакандонский. 1995 год

СубМой говорил Максо, что возможно придётся использовать пробковое дерево (здесь говорят «пробка»), но морской инженер убеждал, что чем она легче, тем быстрее ее может унести течением, «- Но ты же сказал, что в море нет течений.» «А вдруг есть?» – защищался Максо. СубМой сообщил другим комитетам, чтобы переходили к следующему этапу испытаний: каякам.

Началась работа над первыми каяками. С помощью топоров и мачете придавались форма и морское призвание брёвнам, изначальным предназначением которых было стать дровами для очага. Поскольку СубМой отсутствовал некоторое время, строители решили спросить СупГалеано, нужно ли дать имена лодкам. Суп сосредоточенно наблюдал, как Монарх перебирает старый дизельный двигатель, и поэтому он рассеянно ответил: «да, конечно».

Они ушли и стали вырезать и рисовать по бокам разумные и вдумчивые имена. Одно из них гласило: «Чомпирас Пловец и Прыгун через Лужи», другое: «Интернационалист – это одно, а don´t fuck me, товарищ – совсем другое». Ещё одно : «Щас вернусь, любовь моя, я быстро». А там: «Все вписано в ваш счёт, а зачем вы меня приглашали?». Представители улитки Хасинто Канек окрестили свою лодку, как «Жан Роберт», чтобы таким образом заставить взять их в поездку.

На последнем каяке можно было прочитать: «Зачем плакать, если вокруг столько солёной воды», что затем было расширено: «Этот корабль был сделан Морской Комиссией Автономного Повстанческого Сапатистского Муниципалитета». «Нас критикуют за то, что мы даём слишком длинные имена Автономным Повстанческим Сапатистским Муниципалитетам (MAREZ) и Улиткам, но нам на это совершенно», от Хунты Хорошего Правительства «Тоже». Скоропортящийся продукт. Срок годности: в зависимости от обстоятельств. Наши плавстедства не тонут, у них только истекает срок годности, а это другое. Наём производителей каяков и музыкантов в Центрах Сапатистского Автономного Сопротивления и Непокорности (CRAREZ) (это не включает маримбу или звуковое оборудование, потому что если они утонут – то потом мы не сможем их заменить, но мы все равно хорошо поём… ладно, более не менее. Относительно). Эти каяки высоко котируются только на биржах сопротивления. Продолжение на следующем каяке…”, (конечно, чтобы прочитать «имя» каяка полностью, нужно было обойти его вокруг и продолжить текст на внутренней стороне стен; да, вы правы, вражеская подводная лодка будет так долго передавать командованию полное название каяка, с целью потопить его, что наши товарищи успеют пришвартоваться к европейскому побережью).

Но пока работали топоры, прошел один слух. Наш любимый Амадо сказал Паблито, что он сказал Педрито, что он уже проинформировал Сапатистскую Дэфенсу, которая уже спросила об этом у Эсперансы, попросившей Каламидад «никому об этом не рассказывать», известившей всех мам о том, что она уже высказалась об этом в группе «Мы, женщины».

Когда СупГалеано сказали, что приходили женщины, он пожал плечами и передал Монарху полудюймовый ключ, который называют гаечным, отплёвываясь остатками свежеразгрызенного мундштука своей трубки.

Вскоре пришёл Хакобо: «Суп, послушай, СубМой будет долго еще тянуть время?»

«Без понятия», ответил СупГалеано, безутешно глядя на свою поломанную трубку.

Хакобо: «А не знаешь, сколькие из нас отправятся в путешествие?»

Суп: «Пока не знаю, Европа низов ещё не ответила нам, скольких они способны принять. А что?»

Хакобо: «Дело в том, что… лучше подойди и посмотри сам»

Глядя на сапатистский «флот» СупГалеано сломал ещё одну трубку. У берега реки было пришвартовано в линейку 6 каяков с безумными названиями и все они были полны горшков с цветами.

«Что это?» – спросил Суп просто из приличия.

«Это груз наших товарищей», – со смирением ответил Рубен.

Суп: «Их груз?»

Рубен: «Да, они пришли и просто сказали «нам это всё понадобится» и ушли, оставив эти кустики. А затем пришла девочка, не знаю, как её зовут, и спросила долго ли будет плыть корабль, и что будет если прибытие тоже задержится, в смысле, долго ли мы будем добираться куда собираемся. Я спросил её, почему для неё это так важно, потому ли что на корабле будут плыть её родители или что. Она ответила, что на корабле её родителей не будет, но она хотела бы отправить одно деревцо, пока крохотное, но, если наше путешествие будет очень затягиваться, оно доберётся до тех берегов уже большим, так что можно будет хлебать посоль в его тени, когда солнце будет особо беспощадным.»

«Но они же все одинаковые»- возразил Суп (обращаясь к растениям, разумеется).

Нет, сказала Алехандра, представитель комитета. Это мексиканская полынь и она хорошо помогает при боли в животе, а это тимьян, а это мята, там ромашка, ореган, петрушка, кореандр, лавр, козылник, алоэ. Это на случай диареи, это на случай ожога, это от плохого сна, а это используют, когда болят зубы, а это помогает при коликах, а это, говорят, от всего, а то от рвоты, а вот еще момо, чёрный паслён, лук, герань, гвоздика, тюльпаны, розы, маньянитас, и так далее.

Хакобо почувствовал, что должен прояснить: «Когда мы заканчивали делать каяк, лишь стоило нам отвернуться, так сразу же он переполнился травой. И все эти травы заполняли нам каяк за каяком. Сейчас у нас шесть каяков, и я хочу спросить, стоит ли продолжать их делать, потому что все они всё равно заполнятся травой».

«Но если они собираются отправить это всё, где же будет место на борту для товарищей?», попытался урезонить Суп одну из координатош женщин, которая несла в объятьях 2 горшка и в накидке на спине – младенца.

«А что, мужчины поплывут тоже?» – спросила она.

«Трудно сказать, здесь даже женщины не поместятся», парировал Суп уже «на грани нервного срыва».

Она: «Дело в том, что мы не поплывём на корабле. Мы полетим самолётом, чтобы не блевать. А если и да, то меньше».

Суп: «А кто вам сказал, что вы полетите на самолёте?»

Она: «Мы сами».

Суп: «Но откуда вы взяли все это, что мне мне говорите?»

Она: «Дело в том, что на наше женское собрание пришла Эсперанса и сообщила всем, если мы поплывем с этими проклятыми мужиками, то все умрём позорной смертью. И тогда, на нашей женской ассамблее мы договорились, что нам не страшно, что мы полны решимости и полностью готовы к тому, что мужики, если нужно, позорно умрут, а мы нет.

Мы уже всё посчитали и решили зафрахтовать самолёт, купленный Кальдероном специально для Пенья Ньето, и с которым нынешние негодные правительства не знают что делать. Говорят, что билет на каждого человека стоит по 500 песо. На данный момент записалось 111 наших сестёр, но кажется не хватает ещё футбольных команд ополченок. Так что, если нас полетит 111 человек, то понадобится 55.500 песо, но поскольку женщины и дети платят только половину стоимости билета, нам хватит 27.750. Но здесь ещё не учтены НДС и доплата представительские расходы. Так что скажем, нам нужно будет примерно 10 тысяч песо на всех. А если, еще и доллар не обесценится, то хватит и меньшей суммы. Но чтобы не требовать немедленных выплат, мы послушаем моего кума, который сам знаете на кого похож, но что поделаешь, все эти мужики одинаковы.

СупГалеано немедленно замолчал, пытаясь вспомнить, где же он, чёрт возьми, оставил свою спасательную трубку. Но когда он увидел, что женщины уже подносят к каякам куриц, петухов, цыплят, уток и индюков, он обратился к Монарху: «Срочно вызывай СубМоя, скажи ему, что это немедленно».

Процессия из женщин, растений и животных простиралась далеко за пастбище. За ними следовала колонна банды Сапатистской Защиты: это полчище возглавлял на коне Паблито, следуя принципу «если ты не сможешь их победить, то присоединись к ним», за ним следовал наш любимый Амадо на велосипеде с проколотым колесом, за ним Котопёс, гонящий к каякам пастушьим кнутом стадо. Дефенса и Эсперанса измеряли каяки, рассчитывая поместятся ли в них стойла. Шоколадная лошадка уже тащила в зубах сеть с пластиковыми бутылками. Каламидад несла на руках дико визжащего поросёнка, боявшегося, как бы его не бросили в реку, чтобы затем спасти. Почему бы и нет?

Колону замыкало существо, крайне похожее на навозного жука, с пиратской повязкой на правом глазу, на одной из лапок у него была замысловато скрученная, на манер крюка, проволока, другая лапка вовсе была деревянной, хотя представляла из себя тростниковую щепку. Это странное существо, размахивая жестянкой, прорезанной на манер маски, декламировало с восхитительной выразительностью следующие слова:

Десять пушек вдоль по борту,

Бриз попутный в парусине,

Морем или небом синим,

Бригантина, ты летишь?

Ты корабль пиратов жутких,

И тебя зовут не в шутку

«Ужас Божий» в Средиземье,

Где волну ты бороздишь.

Когда вернулся Субкоманданте Мойсес, командующий грядущей экспедицией, он встретился с СупГалеано, сияющим необъяснимой улыбкой. Суп в кармане штанов нашёл другую ещё не поломанную трубку.

Подтвержаю.

Гав-Мяу.